Город - это, разумеется, иронично.
В состав "города" Бермамыт входит кафе.
Пара строений.
Смотровой мостик.
Где не так интересно фотографировать фотографируемых, как фотографировать фотографирующих.
Стильные спальные кабинки, с видом на Эльбрус, до которого всего-то 40 километров.
Туалет над скалой, будка, которую на ветрах качает, ну и так по мелочи.
Тут никто постоянно не живет, но сюда постоянно кто-то стремится.
Что немудрено, учитывая здешние красоты.
Особенно если с погодой повезет.
Дорога доступна лишь внедорожнику, да и то не всякому и не всегда.
Здесь прекрасно, и здесь опасно.
За каждым краем может оказаться отвесная пропасть.
Неразборчивая к персоналиям жертвоприношений.
Василий Гусев, уж насколько опытный был, а пропасть забрала и его.
Непонятно, что произошло - по свидетельствам попутчиков, с которыми ночевали на Бермамыте, ожидая рассвета, богатого на живописные кадры, его машина вдруг завелась и в мгновение ока исчезла за кромкой.
Ее останки до сих пор покоятся на дне обрыва, в назидание народам древности - в настолько труднодоступном месте, что даже охотники за металлом не позарились.
Как и любое горное место, Бермамыт регулярно кого-то забирает.
А здесь еще такие манящие уступы, похожие на кошачьи когти (Бермамыт - это и есть дословно "кошачий коготь"), на которые взбираются ловкачи. Не всегда знающие истину, что взобраться на "коготь" легче, чем спуститься - когда взбираешься, то видишь, за что зацепиться, где опереться. А когда слезаешь - не видишь.
Исполинские масштабы играют дурную штуку с шаткой человеческой психикой - происходящее частично начинает восприниматься сном, или компьютерной игрой, где погиб - не беда. Продолжаешь с того места, где засейвился.
Даже я, человек по природе трусливый и осторожный, не лезущий излишнего на рожон, и то ощущал эйфорические, самоубийственные порывы.
Так что напомню вам два банальных тезиса, один из которых постоянно забывается.
Лучше гор могут быть только горы.
Горы убивают.
Journal information