Бывать на море для моего душевного здоровья так же важно, как и регулярно видеть сиськи и горы.
При этом море для меня важно в этнографической, эстетически-сакральной категории; к купанию практически равнодушен, оттого поездки в несезон, когда царит блаженная тишь, а цены в гостиницах падают до человеческих, становятся излюбленным форматом.
А еще Азовское море - мое любимое.
Знаю-знаю я все эти ваши гадкие эпитеты - и мелкое оно, и бурое, и недоделанное. Но мне плевать - моя любовь несокрушима, и именно это малое море тронуло своим особенным, неповторимым обаянием мое сердце.
И прекрасных морей, хвала Всевышнему, я в своей жизни и путешественной карьере успел узрить много, а все равно, возвращаюсь к Азовскому, как к венцу творения, как к разговору с Богом.
Курортный город Ейск имеет свою специфику - да, он курорт, но это не мешает иметь в себе, прямо рядом с центровыми пляжами, крупный порт.
И если элеватор и терминалы по загрузке зерна - это еще половина беды, то угольный терминал - туши свет. Черной пыли летят тучи.
А еще все проходы к пляжам пересекаются железной дорогой. Вполне себе действующей.
И соседство благоустроенной набережной, сходы с которой упираются в неблагоустроенные рельсы, впечатляет.
Но, опять же - курортнику, в разгар сезона прибывшему, это повод поворчать, да повосклицать "доколе!".
Причем имея на то право, так как цены в сезон тут летают выше турецких олл инклюзивов.
Но мне, гуляющему в несезон, и испытывающему при индустриальных пейзажах особенное мазохистское удовольствие (психика, искалеченная донбасским детством), это, напротив, ударная доза впечатляющего колорита.
В несезон курортный город полностью отдается на наращивание портовых мощностей, гнать зерно в Египет, да уголь в Африку.
(Да, у них в Африке жарко, но электричество вырабатывать все равно уголь нужен).
Пока нет туриста - перекладываются коммуникации, и недавно людные приморские улочки пустеют, да славят героев перекопа.
Можно пойти на морской берег, сидеть в одиночестве на песке, как герой американского приключенческого фильма, соприкасаться с экзистенциальным одиночеством и ощущать его особенное тоскливое щекотание.
Соединяя мазохистский кайф прогулок по индастриалу с мазохистским кайфом размышлений о вечном.
О том, что когда-то меня не станет.
И вас не станет тоже.
И город этот обратится в ископаемые руины.
А это прекрасное море останется.
Journal information