У украинцев сейчас общее - все не помнят, какой сегодня день недели, но все помнят, что восьмой.
Потому что - ну на кой черт помнить дни недели, если жизнь прежняя улетела в трубу, и никогда не будет прежней?
А я как раз недавно перечитывал "Унесенных ветром" - про последние предвоенные дни, про военные, послевоенные. Из которых послевоенные оказались едва ли не самыми страшными.
Над Киевом, городом, созданным для счастья, свершилось большое надругательство.
Это не тот город, который смеет кто-то бомбить. Но это тот город, где недельной давности хипстеры ныне берут автоматы, а баристы готовят самый модный коктейль последних дней, "украинский смузи".
Пугает то, что война эта идет до конца - до полного уничтожения одной из сторон. И война эта цивилизационная - то есть просто не имеет никакого рационального завершения.
Когда ради приземленных целей начинает делиться земля - рано или поздно ее, выжженую, поделят.
Но как завершать войну, в которой одна из сторон решила переделить воздух?
Только, увы, ядерным взрывом - вероятность которого, увы, неиллюзорна.
И заминированной АЭС. Вторым Чернобылем и первым.
Попрощался навсегда с некоторыми людьми. И вот это было, пожалуй, самым горьким.
Одновременно с тем - война выжигает, очищает, и если эти люди ушли, то значит хорошо, что это произошло сейчас. В час испытания.
"Прощай, Ваня. Мне не надо тебе представляться, ты знаешь, кто я. Сам имеешь, наверное, свое мнение, о том, насколько я адекватен, способен трезво судить, склонен к мудрому взгляду на вещи.
Так вот - мы больше не сможем никак взаимодействовать. Сейчас идёт чудовищная ложь, и ладно бы ложь изощрённая - нет, ложь тупая, топорная и прямолинейная.
Да, в России отрубили многие СМИ, но до сих пор - есть возможность хотя бы поинтересоваться альтернативной информацией.
В конце концов - вот он я, в Киеве. Напиши мне, позвони, спроси - как я тут, что я делаю, что я вижу, как ситуация выглядит с моей стороны.
Ты этого, однако, не сделал.
Разность мнений - это прекрасно. У меня среди друзей полно тех, кто занимает самые разные точки зрения, и я до сих пор со всеми уживался.
Но сейчас другая ситуация. Сейчас на фоне чудовищной лжи, но нелепейшим поводам, идёт война, абсолютно далёкая от той пропагандистской картинки, что льется по российским СМИ (закрыв и заткнув все альтернативные голоса). Бомбятся мирные города, обстреливаются районы, где никогда не было никакой военной инфраструктуры. Массово убиваются мирные жители. Ни в одном - вообще ни в одном городе российскую армию никто не встретил с цветами.
И одно дело когда кто-то наврал, а ты проявил себя доверчиво. Но тут другой случай - ты прямо заявил о поддержке.
Знаешь, опять же - я ж не абстрактный для тебя человек, но ты из пропаганды и меня выбрал пропаганду. При том, что пропаганды много, а я такой один. И пропаганды много будет всякой - а я такой один. И такого как я больше не будет.
И если ты выбрал не меня - что ж, уважаю твой выбор, но больше мы не встретимся. Я не очень представляю, как я подам руку человеку, который, ради телевизионной картинки, заявил о сопричастности с теми, кто в том числе меня решил убить.
Не очень это, знаешь, сочетается с гуманным подходом. И, опять же - пройдет время, государственные проститутки переменят вектор пропаганды - и будет совсем другая атмосфера в стране, но как я смогу вот это забыть?
Знаешь, как у Шварца, в "Убить Дракона": - Но нас так учили! Нас так учили! - Всех так учили, но почему же ты, мерзавец, оказался первым учеником?
Так и тут - можно понять вал пропаганды, но на то человеку и совесть, чтобы находить свой путь. Если на своем пути ты выбрал не меня, санкционировав и мое, в том числе убийство, я не смогу тебя простить. Я ж мстительный, ты помнишь.
Прощай. Спасибо за все, что было, но больше мы не встретимся. Есть вещи, которые нельзя произносить безнаказанно (как писатель я это хорошо знаю). Прощай."
Похоже ли все происходящее на что-то кинематографическое или литературное?
Да, похоже.
Я совсем недавно писал о том, что герои умирают - если не найдется писатель, что облечет их в легенду.
Люди способны забыть и рационально объяснить любую подлость и мерзость.
Но я не дам им этого сделать.
Помните, в "100 лет одиночества", сцена расстрела забастовки, когда тела побросали в грузовой вагон, и герой, чудом выживший, выбирается из под завала трупов.
А потом, с течением времени люди делают вид, что ничего не было. А потом уже и сами в это верят.
Расстрелянные рабочие? Какие расстрелянные рабочие?
Маркес, кстати, эту историю списал с реального случая.
Один из друзей, пообщавшийся с тем, с кем я там выше написал текст моего прощания, сказал - "он потерял душу".
И вот это самое страшное, я так понимаю, на войне - потерять душу.
То, что сейчас происходит в пропаганде, в той наглой лжи, в которой войска захватчиков отчего именуются защитниками, война - миром, ложь - правдой - в этом теряется душа.
И главный риск - замолчать, душу потерять.
Но я душу терять не собираюсь. У меня ничего дороже нет.
Поэтому я не дам все это забыть и переврать.
Я обязательно выживу и все напишу.
Journal information