Это сейчас черное золото - нефть. А когда-то черным золотом был уголь.
И за уголь разгорались войны.
Уголь забирал жизни. Засыпал несчастных в шахтах. Сжирал живьем душу Сергея Лазо, запертого японцами в топке паровоза.
Уголь для меня свят - я ж внук шахтеров, и вырос в шахтерском крае.
Перед углем у меня пиетет. Меня завораживает мысль, что он, уголь, лежит там в земле еще с времен динозавров, и прессовался веками в слои, отпечатывая папоротник и диковинные растения.
Что он, плод страшных подземных мистерий, выходит на поверхность - кормить огонь.
Он будет жарко разгораться в печах. Он согреет кусачим зимним утром.
Угольный сарай приравнен к храму.
Я еще в школу не ходил, не всегда мог связно слова в рассказ связать, но что такое коногонка, или лава, или штрек, или клеть - знал хорошо.
Нормальные дети сочиняли сказки про ребят и зверят? А я сочинял продолжение детской сказки - "Три поросёнка работают шахтерами"
Шутили, что у всех живущих в шахтерских краях легкие в угольной пыли - а это и не шутка. Правда так, даже минуя курильщиков.
Шахтеры в свое время были знатной, хорошо зарабатывающей кастой. Но никогда шахтеры не были здоровыми, и долго не жили.
Еще бы - если работа в шахте, это не ад - что же тогда ад? У меня нет ответа.
Значение угля сильно пошатнулось - другие энергоносители вытеснили.
Шахты жирного, черного, энергоемкого антрацита - на плаву. Он рентабелен.
Если же уголь худшего качества, а еще и вывозить его трудно - пошли закрываться шахты.
Вот лежит в Туве крупнейший угольный бассейн мира - уголь, в буквальном смысле, чуть ли не под ногами, высокого залегания.
Зарывается гигантская землеройная машина в Каа-Хемский разрез.
Но вывозить уголь трудно - железной дороги нет. И не будет.
Китайцы думали строить ветку через Монголию, но не до того сейчас.
Идут вереницей сорокотонные дуры, груженные жирным, черным углем, через Саяны.
Весь Кызыл углем топится - газа нет, и не будет. Каждую зиму на город падает черный снег. И запах, как после пожара.
А про российский Шпицберген я молчу - тамошние шахты лишь имиджевые, добыча ровно покрывала собственные нужды, чтобы хоть как-то оправдать присутствие там.
В цивилизованных странах шахты закрывали не по рентабельности - по волевому решению.
На то время это встречало бунты - финны бранили противников шахт всеми длинными финскими ругательствами.
А чего натерпелась от английских шахтеров Маргарет Тэтчер?
Легче чем предателями и вредителями не называли.
Сейчас, конечно, впору спросить - где мы, а где они - но кто спрашивать будет? Кто отвечать?
Да и нас это не касается. Мы - ура иль ах - не цивилизованная страна. И уголь по прежнему - не основная, но значимая карта.
Это он, уголь, просто из под прицела масс-медиа ушел - забылись шахтеры, стучащие касками на Горбатом мосту у Белого Дома, забылся Черномырдин, произносящий шахтерам легендарное "денег нет. И не будет. Поработайте без денег".
Шахтеры забылись, о них вспоминают лишь после очередного взрыва на очередной шахте, где новейшее, обеспечивающее безопасность оборудование, просто выводят из строя (как на шахте Распадской оказалось) - чтобы не мешать работать во все смены, на сверх прибыли, рискуя жизнями.
Шахтеры забылись - но уголь по прежнему собирает свою дань.
Поймите, чуваки, нельзя просто так, безнаказанно потрошить землю, еще и представляя себя царем природы.
Нельзя брать уголь, не принося ему человеческих жертв - он божество жаркое, злое и дремуче языческое.
Он не прощает непочтения к себе. Не очень-то разборчив - его не купишь жалостью к шахтерским вдовам.
Дадим стране угля. Переполосуют страну гремучие угольные составы.
В Мурманск везут уголь из самой Сибири - в основном из Кузбасса
И денно и нощно, железные роботы грузят его в суда, проседающие по самую ватерлинию.
"Не останавливать работ!" - кричит Линия Партии.
Бесконечные, пыльные, черные суда уходят из незамерзающего Мурманского порта на экспорт.
Сгореть в далекой африканской, или еще какой-нибудь там топке.
Шла Саша по шоссе, из Углича в Саров
Меж воинских частей да заводских цехов,
Где трудятся в дыму и производят дым,
Ненужный никому - ни мёртвым, ни живым.
Шла Саша по шоссе, с Донбасса на Кузбасс
Чрез угольный бассейн, где в каменную пасть
Людей уносит клеть к забоям и кайлам,
Где добывают смерть с углём напополам.
Journal information