Тоже вот, кстати, странный символизм - все время, что я там жил, он работал, а как я съехал, так и он внезапно закрылся - я тут заезжал по привычке, а там пустота. Пустые прилавки, темень, даже плиты потолочные поснимали.
Но не об этом сейчас речь.
Так вот - а в Седьмом континенте продавалась сангрия. Настоящая испанская - вкусная, просто что-то невероятное. Пьется как компот, аж мурлыкаешь. А потом - хрясь, и хмель накрывает, но приятный такой, южный, вкусный.
И стоил тетрапак сангрии, как сейчас помню, 96 рублей. Дороже чем в безакцизной Андорре, рае алкоголика, но вообще - почти даром за такую вкусноту.
А я выпить не дурак был. Хлебать абы что не хочется, а хлебать дорогое - дорого.
А у меня с деньгами тогда сущая черезполосица - то есть они, то нет, то есть, а то мелочь на проезд собираю.
И вот - часов 11 вечера. Денег нет. Но безумно, просто до дури безумно, хочется сангрии.
Сотня, всего одна сотня может спасти гиганта мысли, отца русской демократии, но этой сотни нет.
И возопиет гигант мысли, отец русской демократии.
Чё делать? Как ломка - хочется уговорить тетрапак сангрии, и жизнь наладится, точно. Где же взять сотню?
Все юбилейные десятки и двушки уже израсходованы. Коллекционные два доллара одной купюрой - их и разменять негде, а ежель и было б - на то время это рублей 60 - не хватит.
Как неадекватный алкаш-подорва клянчить у продавщиц, увещевая, что завтра принесу? Не прокатит. Даже несмотря на то, что они меня в лицо знают - они ж в двух шагах от меня, я завсегдатай.
Корешам позвонить? Да тоже - звонит хмырь посреди ночи, сто рублей на сангрию клянчит - никого взвинчивать на ночь глядя не хочется.
С родителями, они недалече жили, такая же фигня.
Чё делать? Делать чё?!
Я начал перерывать всё, абсолютно всё, в поисках сотни.
Посмотрел коллекцию денег - купюр и монет - ничего подходящего.
Перерыл зимние куртки - вдруг где купюра осталась? Нет.
Перерываю одежду, книги, смотрю мож где заначки есть, ну хоть что-то!
Перерываю, и Бога молю - "Господи, яви чудо, ниспошли сотню! Ты вино в кровь превращаешь, и обратно - тебе сотню мне ниспослать - тьфу, фигня".
Осталась крайнее - я взмолился - "Господи, яви чудо! Если явишь - я в тебя уверую!".
И вдруг... Я не понял что произошло - я перерывал какую-то одежду, что-то дернул, и прямехонько после этих слов - не знаю откуда, наверное правда материализовалась из воздуха - сотня. Новенькая еще такая - и красиво-красиво - взлетела, и кружась как январский снег, долго, зрелищно, вращаясь вдоль оси и по периметру, прокувыркалась в воздухе и легла на пол.
У меня дыхание перехватило. Тронул - настоящая.
Откуда? Ниоткуда!
Я как на измене - держу ее в руках, боясь что она превратится в дым, или резаную оберточную бумагу - одеваюсь наскоро, иду в магазин.
Заветная полка - там сангрия (еще не было ограничений на продажу алкоголя).
Беру ее под мышку, протягиваю сотню.
Молюсь, чтобы это все оказалось явью.
Мне дают 4 рубля сдачи, чек, и я оказываюсь за линией касс - с 4-мя рублями и тетрапаком восхитительнейшей сангрии.
Боже! Господи! Как же она была вкусна!
Она текла фруктовыми струями, как нектар, врачуя мою тревожную, израненную душу.
Там где протекали сладкие ручьи - затягивались и врачевались рубцы.
Тетрапак был выпит, и это было ровно столько, сколько нужно было мне для счастья.
С тех пор я уверовал в Бога. И даже не оттого, что обещания нужно выполнять - нет, я уверовал оттого, что это знамение. В такого Бога хочется уверовать.
И вот, с тех пор я верующий.
Не религиозный - боже упаси, религию я как считал опиумом для народа, так и считаю - а именно что верующий. Я совершенно точно знаю, что Бог есть. Он не может не есть.
И Дарвин - великий ученый, ноль базара, но все-таки нас, человечество, создал Бог.
Ну, или мы попали на эту планету с другой планеты, где нас создал Бог.
И вообще - я встречался с Богом, и знаю, какой он - но это другая история, я уже об этом рассказывал.
Journal information