Бывают, в этом смысле, забавные случаи. Один покойник, пока сторож по приказанию начальства мылся в бане, выполз из мертвецкой, заполз в дезинфекционную камеру и съел там кучу белья. Дезинфекторы здорово отлупцевали того покойника, но за испорченное белье им пришлось рассчитываться из собственных карманов. А другой покойник заполз в палату рожениц и так перепугал их, что одна роженица тут же произвела преждевременный выкидыш, а покойник набросился на выкинутый плод и начал его, чавкая, пожирать. А когда одна храбрая сиделка ударила покойника по спине табуреткой, то он укусил эту сиделку за ногу, и она вскоре умерла от заражения трупным ядом.
Да, покойники народ неважный, и с ними надо быть начеку.
(с) Д.Хармс "Старуха"
В детстве мы играли в песочнице. Строили целые города - с мостами (кладутся куски содранной с бревна коры, сверху трамбуется песком), стенами, бойницами.
За пределами песочницы, на траве, песком выкладывали лесные дороги.
По разным сторонам песочницы были наши дома, а в центре якобы кладбище.
Каждую ночь с этого кладбища выходили мертвецы, и направлялись к нашим домам - полакомиться свежей человечиной. По легенде - дома были построены ровно на том расстоянии, что мертвецы успевают дойти до ворот, а потом разворачиваются, и остальную часть ночи идут обратно на погост.
Да, мы были всецело очарованы тогдашними трэшовыми американскими ужастиками, про оживших мертвецов.
У нас были игрушечные машинки - мы ездили друг к другу в гости, для того, чтобы бухать.
И нередко бывало так, что кто-то набухается в полное говно, и заснет прямо на территории мертвецов. И мертвецы встают ночью, идут к заглохшей машине, а чувак там ни сном, ни духом - валяется облеванный и обосранный. И другой кореш его спасает - приезжает, давит мертвяков гусеницами, валит их с обреза, крушит бензопилой - и кричит корешу: "Джон, проснись!" (разумеется, назваться в такой ситуации Сашей, Лёшей и Артемом было крайне тупо и несолидно). А чувак лишь немного оклемался, бухой в хлам, гадит под себя, сил никаких - и тут другой кореш тогда уж забирает его к себе в машину, или тащит его на буксире, вывозя с опасной территории. Вызывает по рации третьего: - "Джек, давай сюда, ай нид хэлп, тут Джона бухого надо от мертвяков увозить, у меня боеприпасы на исходе!". В самый драматический момент, когда Джон еще не оклемался, у Билла патроны на исходе, оставил лишь два последних, для себя и друга, приезжает третий на игрушечном танке, и устраивает за Джона и Билла мертвякам полный холокост.
Уже в безопасной ситуации три кореша собираются у кого-то дома. Стыдят Джона о беспечности, тот не отпирается - "не вопрос, пацаны, правду гуторите".
Но на следующий день история повторяется в другом виде - уже Джек приезжает в гости к Биллу, там они жрут водяру (нас, десятилетних детей, как-то совсем не смущало, что три кореша не делают ничего в жизни, кроме как бухают по вечерам, да катаются на крутых тачках - это уж чего мы в нашем маленьком шахтерском городке насмотрелись), и тут уже вдвоем они опрометчиво едут вечером через кладбище, там у них глохнет тачка - и холокост повторяется - только на этот раз персоналии попавших в беду и приходящих на подмогу меняются.
Ох, тема мертвяков в среде нашей детско-подростковой дворовой бригады котировалась в числе основных. Мертвецы нам были живее всех живых.
Откуда такой интерес - наверное тут смешалось всё, и скука маленького городка, в который внезапно проникли видаки и кабельное телевидение, с боевиками, ужасами и придурочными комедиями. И пережитки дремучего язычества, которые видоизменились, конечно, в шлакоблочном бытии, но никуда не ушли.
Ну и просто - любим мы страшилки. Ну чего отпираться.
Будоражит кровь касание с потусторонним.
А тут еще эпоха перемен, неустойчивость мозгов - да тут во что угодно уверуешь.
Забавно было глядеть, как мистические темы накладываются на суровый советский рабочий быт - и ничего.
Все страшилки Сектора Газа - лучший пример, и масштабы очарованностью ими.
Киношные мертвецы словно переселялись на наши погосты. И в Гродовке, да на Второмосковском хуторе - ну просто каждый день видели вампиров, реже через день. Каждый пёс подозревался в вурдалачестве.
Черные кошки подозревались в ведьмовстве - "А, это не иначе Анька Семёнова обернулась - та еще ведьма, да и дед у нее в войну полицаем был".
В то, что выдадут вовремя скудную зарплату на шахте верилось труднее, чем в существование нечисти.
Каждый хвалился, что видел НЛО. Даже я как-то вышел в огород, а там летают светлячки - я быстро убедил себя в том, что никакие это и не светлячки, самое настоящее НЛО и есть.
Рассказал пацанам во дворе, что видел НЛО, те закивали - да, мы тоже вчера видели - летающая тарелка над огородом деда Пилипенко зависла, а потом улетела в сад к Цукановым.
И, разумеется, мало кто кому верил в этих россказнях, но если усомниться в чьем-то рассказе - так ведь и в твоем усомнятся, поднимут на смех.
Поэтому все друг другу "верили", НЛО, бредущих с кладбища мертвецов да привидений встречали каждый день.
А потом - как-то повзрослелось. Переехал еще в город, с 16-этажными домами - сложнее в такую обстановку фантазии орды кочующих мертвяков поселять.
Совсем другие материи.
Осталась лишь ностальгия, когда слушаю песни Сектора Газа - наивные, как вся моя молодость, как детства моего чистые глазенки.
Изначальная точка нашей жизни - это роддом
А конечная точка нашей жизни - это морг
А в середине треть жизни мы спим, помолившись перед сном
А в середине треть жизни мы пашем на заводе родном.
Но кто сказал, что мертвецы не видят сны - это сказки
Кто сказал, что они не бывают грустны - это ложь
Кто сказал, что они не мечтают о половой ласке?
Ты и сам убедишься в этом, когда помрешь.
Я и сам не мог понять, пока не лег под осиновый крест
Я не мог понять, пока не лег в дом из шести досок
Я не мог понять, пока не получилась перемена мест
А только понял лишь тогда, когда был порван моей жизни кусок.
Но кто сказал, что мертвецы не видят сны - это сказки
Кто сказал, что они не бывают грустны - это ложь
Кто сказал, что они не мечтают о половой ласке?
Ты и сам убедишься в этом, когда помрешь.
Journal information