anna_bpguide в Про Венгрию, Румынию, Конфуция и блондинок
Александр Бутенко, в сети известный как haydamak, выпускает новую книгу, но о самой книге – ниже. Одна глава в ней посвящена неожиданному сравнению Румынии и Венгрии, и пройти мимо я не могла. Честное слово, очень многое мне представляется именно так. Не знаю уж, что скажут сами венгры, но на определенном этапе знакомства со страной в попытке ее понять и объяснить в голову приходят именно эти образы и метафоры. Может быть, для обитателей этой земли, при взгляде изнутри, всё видится не так и не так объясняется. Но при взгляде извне – да, именно, igaza van.
Вялiкае сяло – это по-белоруски. Большое село.
Увидел такой населенный пункт где-то, кажется, в Витебской области, и очаровался.
С тех пор использую это определение в своей внутренней классификации, с этим характерным белорусским акцентом (неизменно звучащим голосом Лукашенко), в обозначении каких-то аграрных уголков планеты, где силен селянский, оседлый уклад бытия и мысли.
Беларусь, безусловно, есть вяликае сяло, в своем неспешном, наезженном патриархальном укладе, а еще этот же концепт всплыл у меня во время колесенья по дорогам Румынии.
Румыния – тоже вяликае сяло. Здесь откровенно нетронутый, пронизавший все деревенский, селянский образ жизни. Европейская страна, в которой связь между землей и урбанизмом оказалась неразорванной.
Румыны в основной своей массе – германофилы. Пословица даже есть: если у тебя нет немца, то тебе его надо купить.
Что-то здесь есть неумолимо знакомое, в ассоциации с еще одним вяликим сялом, в котором всё хорошо, всё отлично, да вот только смерды мы паршивые, да сами собой править не умеем. Не призвать ли нам варягов? Нордические, суровые, и в узде держат.
У румын есть что-то схожее – земля наша велика и обильна, да порядка в ней нету, приходите и володейте нами.
Безумно интересно вот уж практически тысячелетнее соседство венгров и румын.
В каком-то смысле венгры для меня – это олицетворение мужского, так, как я его вижу и чувствую. Румыния же – безусловно страна-женщина.
Венгры по-мужски живут направлениями и векторами – сперва занять точку, закрепиться, потом прицелиться на следующий рывок.
А румыны живут по-женски – циклами, перетеканием, втеканием, обволакиванием. Наполнением пространства.
Наглядный инь и янь.
Венгры – пришлые. Кочевники, ставшие оседлыми.
Народ, главный памятник государственности которого называется «памятником обретения Родины» – то есть любой из венгров где-то на подкорке помнит то время, когда Родины у него не было. Время, когда каганат азиатских кочевых народов снялся откуда-то из Зауралья, смешался с дикими кочевниками гуннами, прошел вслед за мифическим орлом Турулом, летящим перед ним, показывающим путь, ордой через половецкие степи до современной Венгрии, а там кочевники встали и сказали – никуда мы больше не пойдем. Назначаем это место Родиной. Кто не согласен – будем с ним биться за свое право завоевателя.
И воевали. И отвоевали право.
Никто теперь не оспорит право венгров на Венгрию. Она – их. Точка.
Но какой-то глубинный страх свержения с трона и пьедестала остался.
Это вообще очень мужской, глубинный страх – страх предательства, страх отвержения, страх примерить корону короля без королевства.
Они боятся того, что их назовут самозванцами.
Венгры непрерывно доказывают свое право быть. Право существовать. Право иметь и владеть. Право считаться европейцами.
Жизнь в борьбе. Удел Зевса и любого правителя пусть небольшого, но собственного царства.
Венгры амбициозны. Они ни на секунду не могут забыть, что им нельзя быть слабыми.
В их давнем, но таком звеняще хтонически вечно свежем кочевом бытии, жизни в шкуре степных волков, любой давший слабину мог быть сметен ордой.
*
А Румыния... А румыны другие.
Они – тутейшыя, говоря еще одним белорусским термином. Они тут были всегда.
Они как тесто – оставляют содержание, но меняют форму.
Ну а правда – были еще в долетописные времена тут даки, пришли римляне и сделали свою провинцию. Приходили одни, оставались, другие, оставались.
Румыния – как истинная женщина-земля. Земля рождает бездумно и безалаберно – что в нее не кинь, всё в ней прорастет.
И женщину, и землю бессмысленно ругать, если плоды, даваемые ею, неудовлетворительные – «женщина есть твоя нива, возделывай же ее как пожелаешь», говорил Христос Иисус Иосифович.
Не нравятся тебе плоды, данные землей или женщиной? Получил то, что сам посеял и взрастил, не на кого больше пенять.
Земля изначально в своей сути не может быть верной – она дает детей тому, кто ее оплодотворит и оросит, не деля их.
Румынам, в отличие от венгров, ничего никому не надо доказывать – они тут были всегда. Они плоть и жир этой земли, они из нее вышли и в нее же уйдут. Им не нужно завоевывать любовь матери.
У румын живая связь «мать – дочь». У венгров скорее «отец – сын».
Не, разумеется, были и у Румынии амбиции на гегемонию, да и условия и данности к тому располагали.
Была знакомая риторика, под бряцанье пушек.
Как там – «у России могут быть только два союзника – армия и флот», помните?
Ион Илиеску, первый президент Румынии, как-то отмочил в схожем стиле – «у Румынии всего два союзника – Сербия и Черное море».
Хы-хы-хы!
Простите, вырвалось – меня всегда забавляют политические памфлеты и их пафос, неистребимая эта игра в выдавание ничтожного за вечное, и вечного за ничтожное.
Венгры очень любят свою землю, привязаны к ней, дают ей много внимания и труда.
Посмотреть просто на венгерские домики – эту чистоту, уют, вкусные черепичные крыши, очерченность, аккуратные палисадники, ломящиеся от урожая вкуснейшего винограда, огороды – венгры, несмотря на свое кочевое прошлое, оказались великолепными земледельцами, которые, вслед заветам Христовым, осеменяют и возделывают свою ниву, которая отвечает им безалаберной, но бурной бабьей любовью.
Но... Но венгерскую сельскую глубинку не назвать вяликим сялом. Язык не повернется.
Не про мадьяр это, с их военной яростью, горделивостью, приверженностью символам государственности, своенравностью, непокорностью, амбициям.
Любое венгерское село – маленький город, а любой румынский город – большое село.
Жизнь румын – она в лоскуты.
Это не матч, в котором нужно всех переиграть. Можно как-нибудь допинать мячик, и по минимуму основные задачи выполнить. Можно, если фортуна улыбнётся, жить богато, на широкую ногу, а можно и попроще, а можно и вообще в мазанке с буржуйкой, главное – живи, находи мелкие радости, а случай подвернётся, подымешься.
Как бог даст жить, так и живу.
Один венгр (случай из жизни) занял деньги у ростовщиков, начал амбициозное дело, трудился, ночей не спал.
А дело прогорело. В большие долги попал.
И руки на себя наложил.
А румын явно бы в такой ситуации продал бы все, что можно было, рассчитался с долгами, переехал бы в мазанку, куда-нибудь в глушь и внёс бы свою скромную лепту в создание лоскутного имиджа страны.
Порасстраивался, бы, конечно, но – жизнь-то продолжается.
Где ни жить – везде есть радости.
Они внутри, радости. Не вовне.
Румыны, живущие в одном большом вяликом сяле об этом знают.
Так и живут.
Нет в этом правых, нет виноватых, нет хорошего или плохого.
Но есть суть – в селе кто живет – все люди, со своими лицами. А для империи – все без лиц, все мужчины солдаты, а все женщины – матери солдат.
Был пацан? Нет пацана. Без него на земле весна – да только империи до того какое дело? Бабы новых нарожают. Эскадрон пополнют, да забудут про меня.
Для империи бесчестие сдать тыл. Пустить вражеское войско за спину.
А в селе бесчестие в другом – бесчестие принести войну на свою землю. Там, на троне – один упырь сменит другого, и никогда они, нехристи, крови вдоволь не напьются. А село – вот оно, вот его женщины и дети.
Пусть они там в столицах как хотят, хоть танками, если уж ум худ. А нам воевать некогда – корова недоена, озимые, крыша прохудилась, сарай починить.
Можно, конечно, посмотреть на румын свысока – профукали вы, мол де, свой шанс на величие, на звание государства, с которым считаются безусловно.
А с другой стороны...
Была Турция, великий хозяин Балкан и морей – сжалась до современного Анатолийского полуострова.
Была славная Югославия, гордость и зависть своего времени. Где она? Разлетелась в кровавые куски.
СССР, в конце концов, не буду уж прыгать на мозоль.
А Румыния? А Румыния – вот она.
Вяликае сяло? Да, вяликае сяло.
Но село, в котором идет своя жизнь, вкусные продукты, великолепные горы, умопомрачительной красы.
Рождаются в любви красивые дети.
Огромная, счастливая, наполненная, радостная женская красота, которая не знает этих мужских заморочек – всех этих войн, у кого писька длиннее, многоэтажных законов чести, мертворожденных и мертворождающих законов, бюрократии, пруссачества и муштры.
Женщина – земля. Безалаберна и неразборчива.
Но она всегда держит и наполняет нас. Всегда напоминает о вечном, запахом влаги после дождя, когда земля чернеет влажными, липкими комьями, скользит под рукой.
Румыния – такая же. Дикая, взбалмошная и неграмотная цыганка-дикарка.
Ради ночи с которой иные самые могущественные цари мира сего готовы расстаться со всем своим богатством, зашвырнуть далеко-далеко на ветку опостылевшую корону.
Сбросить одежду и кинуться в омут любящих объятий и бесконечность осыпающих поцелуев.
***
В одном пункте не соглашусь, пожалуй. Впрочем, про родную-то свою страну спорить можно до скончания веков и не прийти к согласию, а уж про страну изучаемую… Или всё именно так, как формулирует Александр? Или еще как-то? Ладно, спорить потом будем. Для начала книгу надо издать.
Книга написана. Название есть – «Если бы Конфуций был блондинкой». Осталось сделать следующий шаг.
Итак, Александр Бутенко, в сети известный как haydamak, пишет:
Я выпускаю свою вторую книгу, и прошу меня поддержать.
Моя первая выпущенная книга – «Путешествия. Инструкция по эксплуатации». Она – о том, как путешествовать, даже если никогда раньше этого не делал. Написана на основе собственного опыта (бывал более чем в 50 странах мира, у меня собственная турфирма, так что путешествия знаю с разных сторон).
Средства на её выпуск были успешно собраны здесь же, на Планете.
Все подробности тут.
Journal information