Это убеждение начинается с самых мелочей, и простирается вплоть до метафизических величин.
Именно на этом зиждется главный раскол общества.
Черномырдин как-то сформулировал, что у нас по сути есть лишь две партии - те, кто хапнул и те кто не успел, но это уже устарело.
Самый актуальный критерий нынешнего размежевания, деления на "мы" и "они", это отношение к этому самому мистическому долгу.
Есть "мы" - и мы правы. Нам всем должны. Просто потому что мы есть. И есть "они" - это те, кто нам задолжал.
С "мы" ощущается некоторая солидарность, как к одной стороне баррикад. "Они" вызывают презрение и ожесточенность - тем, что они нас притесняют, до сих пор не искупили своего долга перед нами, а то и вовсе смеют что-то вякать.
Шаткость заключается однако в том, что грань совершенно ненадежная. Одни и те же люди могут по десять раз на дню попадать в категорию "мы" по одному фактору - и одновременно кто-то может отлетать в категорию "они" по другому - со всем полагающимся набором сопутствующих ощущений. Сочетающихся в мучительной двойственности.
Ну например - есть я и сосед, мы с ним бухтим, встречаясь в лифте, о том, что "они", в правительстве, отчего-то не бегают за нами денно и нощно, чтобы расцеловать в жопу - хотя, ясное дело, они это должны делать - и ощущаем в этот момент, как "мы", гадливую солидарность.
Но потом сосед начинает курить у меня под дверьми, и я ему бью морду - и мы тут же попадаем друг для друга в категорию "они" - я для него блядский чистоплюй, который, сука, смеет почему-то не радоваться, вдыхая его вонь, хотя очевидно, что я должен, а он для меня сраное быдло, который меня не уважает - хотя, ясное дело, все на свете только для того и родились, чтобы меня уважать и меня всячески ублажать.
Потом нас штрафует один гаишник, и мы вновь оказываемся "мы" - жалуемся друг другу на то, что эти, "они" совсем оборзели - смеют останавливать нас за превышение, или штрафовать за парковку на детской площадке - хотя ежу же понятно, что детские площадки существуют для того, чтобы мне ставить туда свою машину - ну и еще для того, чтобы моя собака срала в песочницу.
Люди легко начинают считать, что мир должен им нечто, о чём они сами, быть может, узнали несколько минут назад. И выражают искреннее, бурное возмущение, если вдруг мир - надо ж какой наглец! - делает что-то совершенно вовне ожиданий.
Мы совершенно точно считаем, что мир должен рукоплескать Крымнашу, что Россия должна выигрывать Евровидение каждый год, что нас все должны любить - а не любят, так отключим газ.
Мы считаем, что депутаты, за которых мы не голосовали, должны бегать за нами на цирлах. Полиция, которую мы презираем, должна нас защищать. Бюджет, в который мы не платим налоги, должен нас обеспечивать. Нефть, к добыче которой мы не имеем отношения, должна нас кормить. Хлеб, который мы не выращиваем, всегда должен сам появляться на столе, и, ясное дело, хлебопёки должны его для нас печь себе в убыток - а то ишь распустились, бляди, зарплату ещё хотят!
Необоснованные ожидания - вот наш бич.
Это такой механизм, придумать картинку того, как оно всё должно быть - и потом всеми манипулятивными и насильственными методами втискивать окружающую действительность в прокрустово ложе того, что нафантазировали.
Установка считать, что я всё про всех лучше всего знаю - как кому жить, как сидеть, как свистеть.
Фантазии при этом чаще всего совершенно голожопые. Апофеоз концепции "мы и они" воплотил в себе фильм "Брат", прямо заявивший, что сила в правде, а правда это "мы" - и именно поэтому фильм отхватил себе такую дозу щенячьего зрительского восторга. Оттого, что озвучил эту концепцию, в справедливости которой, увы, огромная масса нашего народонаселения свято уверена.
Это всё невозможно гигантское распиздяйство. Чудовищная безответственность.
Мы очень похожи на всяких современных африканцев, которые нихрена не делают, срут где живут, но яростно требуют себе всякую гуманитарку от белых - которые, ясное дело, им по умолчанию, просто вот по рождению должны.
Наверное именно поэтому мы с большинством стран Африки находимся в одном клубе по объемам коррупции и масштабам распространения СПИДа.
Что угодно, лишь бы не работать.
Эти вечные качели впихивания людей и явлений в "мы" и "они" страшно изматывают. Действий мало, но напряжение и усталость от всего этого колоссальные.
Это вот такое типичное российское состояние, разлитое в воздухе озлобление и ежеминутная готовность к отражению агрессии, если вдруг внезапно окажешься у кого-то в категории "они", по любому поводу.
Это состояние, сука, заразное. Оно ж инфантильное и безответственное - сам типа практически святой, а все кругом злобные засранцы, только и думающие о том, как бы покуситься на мою святость.
И можно нихрена не делать, ни за что не отвечать, а всё только и спихивать на происки врагов - не виноватая я, это они пришли.
Я себе постоянно напоминаю - мне никто и ничего не должен. Мир не обязан соответствовать моим о нём ожиданиям.
А всем, кто живёт ощущением того, что ему кто-то таки что-то должен - хер вам по всей морде, и это единственное, что вам дадут. Больше нихрена не получите.
Journal information