Каждый народ, обладающий своим языком и литературой, цепляется за своего "Пушкина", своего "нашего всего" - и это понятно, и ничего в этом дурного само по себе, разумеется, нет.


Просто иногда какого-то особенного дарования не выказывает и самый маститый представитель народа, и он известен лишь как главный по цеху. Не сколько как писатель, а как народный делегат, дабы было на кого авторитетного ссылаться.


В СССР, в рамках дружбы народов, пестовали разных пишущих чукчей и юкагиров, печатали многотысячными тиражами сборники, проводили разные торжественные встречи, где братались условные Джамбул с Шолом-Алейхемом.
Их книги по обязательной разнарядке отправлялись по библиотекам, и... и зависали там навсегда.

И по сей день основа библиотечного фонда - эти бесконечные стихи, мало кого цепляющие, вызывающие зевоту, но выпущенные лишь оттого, что автор - от эрзянской сохи, али из нганасанского чума.
Бесконечные мемуары жанра "фронтовыми тропами" - безусловно, написанные людьми достойными - но никто добровольно отчего-то не спешит их помнить.


Это доказывает вековая пыль страниц, и библиотечный корешок, ни разу не видевший записей о том, что кто-то это таки взял почитать.

Слава богу, есть и те, к кому это совершенно неприменимо. Кто действительно стал "нашим всем" для конкретно взятого народа не оттого, что на безрыбье что-то там изобразил, а оттого, что поймал душу места, человека и языка.


Коста Хетагуров (в имени ударение на "а", не склоняется) - безусловно из этого числа.
Самый известный представитель осетинской литературы актуален и сегодня.
Этим мало кто может похвастаться, но мало того, что он по прежнему изучаем и востребован - он что-то такое сумел передать об осетинском народе главное, что его стихи повсеместно используют в качестве песенных текстов представители всевозможных осетинских рок-групп.


Поэт, родившийся в селе Нар, 160 лет назад, в стародавнюю эпоху, где Кавказ - глухая и дикая провинция Российской Империи - а его стихи ложатся на современную рок-музыку и цитируются молодыми - это ли не лучшее из признаний?


Он не первый, кто начал писать - но определенно самый плодовитый.
Писал на иронском диалекте - осетинских языков, на самом деле-то, два - иронский диалект и еще дигорский есть.
До 1937-го года дигорский диалект считался отдельным языком. Ленин благоволил к малым народам - а Сталин нет. В итоге дигорский язык официально упразднили. А представителей его интеллигенции через одного, как это водится, репрессировали.
Иронский диалект явно был в большем фаворе.

Почему иронский? Много факторов, думаю не последнюю роль сыграло то, что дигорский язык-диалект - язык осетин-мусульман, отношение к которым было настороженное.
Опять же, многие и не в курсе того, что осетины - лишь частично христиане, а часть народа исторически была и остается приверженцами ислама.
Живут они просто весьма компактно, оттого в глаза не бросаются - в основном в Дигорском ущелье, плюс в современной Кабардино-Балкарии, плюс некоторая часть в своё время и вовсе в Турцию бежала - там и по сей день сохранились большие осетинские сёла.

Но это другая тема, сложная и многогранная, там с наскоку не разобраться - скажу лишь, что в современной Осетии оба диалекта имеют равную силу, но иронским пользуются больше, плюс он считается языком осетинской литературы, плюс дигорский диалект - более архаичен, оттого менее удобен.

Возвращаемся к Хетагурову.


Чем больше узнаешь об этом человеке, тем в прогрессии проникаешься к нему тонкой, благодарной нежностью.
Есть что-то очень светлое в его мечущейся, ранимой душе - в том, как он сбегает многажды из дома, не в силах терпеть отношение нелюбимой мачехи.
Как его романтично манит неведомое.
Как он отважно продолжает писать стихи, даже тогда, когда ему намекают, что их исключительное свободолюбие не по душе многим власть предержащим - он не отступается - и отправляется в ссылку, вынужден покинуть родную Осетию.

Есть что-то невыразимо трогательное в этом юноше, в его умении видеть прекрасное - в ссылке, в глухих тогда степях южной Украины, он живет в доме рыбака - изгнанный из дома, из родного края, и тоскует, и сокрушается - но не от своего изгнания, а оттого, что очарован морем, которое видит первый раз в жизни - а у него нет с собой красок.

Да, кстати - помимо того, что Коста Хетагуров - главный поэт своего народа, он еще и один из главных его живописцев.
И душу Кавказа он поймал кистью так же цепко, как и пером.


Учился, кстати, не абы где, а в Петербурге у Павла Чистякова, а Павел Чистяков - сам выдающийся художник, но славен даже не этим, а тем, что преподавал - точнее как преподавал. И кому преподавал.
До сих пор художественные ВУЗы пользуются учебниками, им написанными.
Чтобы понять масштаб Чистякова как педагога, вот лишь некоторые из его учеников - Врубель, Васнецов, Поленов, Серов, Суриков, Репин.
И Коста Хетагуров вот, в этом же числе - и на хорошем счету.

Он прожил беспокойную, но плодотворную жизнь.
Но ушел достаточно рано - от болезни.
Очень много успел. Но многого не успел вовсе - не успел достроить свой дом. Не успел обзавестись семьей.


В селе Нар, где он родился, до сих пор, на уступе над горной рекой, сохранился дом его отца.


Здесь безумно, невероятно красиво.
Становится понятно, насколько благодатным было всё для тонкого сердца и глаза исключительно одарённого юноши.


Каждую осень тут проходит фестиваль осетинской литературы - и маленькое село наполняется людьми.
В остальное время тут людей крайне мало - а красоты крайне много.


Сегодня, на сей день и час, в селе Нар официально живут 6 (шесть) человек.
Сразу за селом, лежащем на Транскавказской магистрали, находится кордон государственной границы РФ.